Ева Томпсон-Маевская (Ewa Thompson-Majewska) — славист, литературовед Университета им. Райса (Техас). Всю свою жизнь она посвятила изучению русской классической литературы, чтобы изыскать в ней следы присущей, по её мнению, русским извечной злобы и ущербности.

Разгадка такого отношения Томпсон-Маевской к Пушкину, Гоголю, Достоевскому, Толстому, Лермонтову заключается в том, что она полька, а клиническая польская русофобия — общеизвестный факт. Томпсон она — по мужу, Маевская — её девичья фамилия.

Сия уроженка Варшавы (1937) издаёт литературный журнал Sarmatian Review ("Сарматское обозрение") — рупор антироссийской пропаганды в литературе. Обратите внимание на название — "Сарматское обозрение". Оно не случайно. Сарматизм — идеология польской шляхты XVI-XVII вв., согласно которой шляхта происходила от легендарных доблестных сарматов, а крестьянский люд — от иных пород людей, более низкого качества, чем шляхтичи. Отсюда высокомерие польских панов перед нижестоящими, в том числе перед культурами и народами, которые паны считали ниже польской культуры.

Приверженность Томпсон-Маевской сарматизму означает, что она такая же высокомерная спесивая пани, взирающая свысока на русскую культуру, русский народ, русское Православие.

В одной из работ она раздражённо критикует образ старца Зосимы у Достоевского и фразу о русском человеке, как о всечеловеке. Она вложила в эту фразу то, что Достоевский в неё не вкладывал, а именно наполнила искажённым политическим смыслом, пропущенным сквозь фокус её польского самосознания. Дескать, Достоевский провозглашал господство русских над миром как высших личностей и т.д. Более чуждого убеждения Достоевскому трудно приписать!

В США вышла книга Томпсон-Маевской "Имперские знания: русская литература и колониализм" ("Трубадуры империи" в русском переводе). Затем этот опус перевели также на украинский и другие языки. В нём пани Ева силилась указать на произведения русских классиков, свидетельствующих о колониальной жестокости русских. Бесстыдно искажая и передёргивая факты, вкладывая в умы русских классиков мысли, которых у них в помине не было, Томпсон-Маевская получает на выходе нужную картинку: русские — поработители из поработителей, а русские классики — пропагандисты русского колониализма.

"Великая русская словесность XIX столетия была вызвана к жизни не чем иным, как потребностями российского колониализма, и, в свою очередь, усердно обслуживала его хищные нужды", - плюётся ядом польская пани. Соответственно, русская литература так же преступна, как русский колониализм.

Зато польская литература у Томпсон-Маевской — эталон демократичности! Как будто она не читала произведения самого главного польского романиста Генрика Сенкевича "Пан Володыёвский", "Потоп" и т.д. В них польский классик вкладывает в уста своих героев слова откровенно расистского толка.

Так, шляхтич Кмициц, сидя на коне, брезгливо поднимает за шиворот саама, предлагая поместить его чучело в музее диковинок. Саамы — финно-угорский народ, в Норвегии, Финляндии, Швеции их 70 тыс., в России — 1,7 тыс. Томпсон-Маевская не хочет объяснить им, почему саамы для польской шляхты и польских писателей — низшая раса?

Поразительно, но в российском сегменте интернета Томпсон-Маевскую величают просто славистом и литературоведом, наделяя её профессионализмом и глубокомыслием. И ни слова о звериной русофобии сей особы! Страшно представить, кем вырастет русский человек, изучающий русскую литературу по книгам Томпсон-Маевской. Как минимум, Иваном, не помнящим родства, а скорее всего — заклятым руссоненавистником.

Из строк в работах Томпсон-Маевской сочится зависть и злоба. Зависть, что Россия смогла создать великую империю, где ни один народ не был намеренно уничтожен физически. Злоба, что такой империей не удалось стать Польше, которая в XVII в. была к этому гораздо ближе, чем Россия. После XVII в. Речь Посполитая начала хиреть, зарвавшись в своём расизме-сарматизме, пока окончательно не превратилась в страну средних размеров.

Деятельность Томпсон-Маевской направлена на запрещение русской культуры как таковой. Она убеждена, что русские не имеют права высоко ценить свою литературу и своих классиков.

Ей противоречит сама жизнь. Пушкин, Толстой, Достоевский, Тургенев переизданы на многие десятки языков, их читают на всех континентах. Томпсон-Маевской остаётся только бессильно скрежетать зубами, задыхаясь от злобы.